С одной стороны, пьеса названа "Баней", но с другой — никакой бани там нет. С одной стороны, это "драма", но с другой — "... с цирком и фейерверком", то есть прямо балаган, а никакая не драма. С одной стороны, вся коллизия в пьесе развернута вокруг "машины" Чудакова, но с другой — эта машина невидима, то есть, ее как будто бы и нет. С одной стороны, перед нами как будто бы театр, но с другой — мы видим еще и театр в театре, так что первый театр уже как будто и не театр, а действительность. И так далее. Короче говоря, во всей пьесе в целом и в каждом отдельном ее элементе мы находим несовпадение предмета и его смысла. Самые отвлеченные понятия здесь снижаются, овеществляются, материализуются, и наоборот — конкретнейшие предметы, явления и даже люди развеществляются, дематериализуются вплоть до полного исчезновения.
Спектакль по одноименной пьесе Московского академического театра Сатиры
